Как в самого Мишу, так и в его творчество сразу влюбиться не просто. Зато со временем вполне естественно полюбить его со всеми потрохами и на всю жизнь. Теплый юмор, мягкое обхождение, неназойливые деликатные манеры, еврейские улыбки — в этом надо разбираться, это надо разглядеть. Точно также надо вчитываться, вжиться и в его короткие отрывистые строчки. Чтобы потом читать их каждый день. Когда он начал активно писать? — наверное, в Израиле. Вдали от родного Петербурга, закадычных дружков, выпивки на Петроградской и музыки. Надо заметить, что свою профессию музыканта-барабанщика он, похоже, взял себе в соавторы (как и славное дядино генетическое наследство). Поначалу это были воспоминания или серии воспоминаний почти без начала и конца. Совсем не классические рассказы, к которым большинство из нас привыкло. Виртуозно выхватывал из гастрольной череды яркие эпизоды и раскрашивал их под Израильским солнцем (Нант 1 и 2, Трудности перевода, Танки-танки, Андрюся, Курц, и многое другое). Некие отрывки из умственного дневника своей фантастической музыкальной жизни. Мало сказать, что это было необычно. Это было здорово! Порой 3-4 строчек хватало Мише, чтобы создать настроение, увлечь читателя за собой в «Вырицу» или на Петроградскую сторону к мудям Пинхаса.
Но и такого отрывочного стиля, как на сеансе психоанализа, этому парню показалось мало. Груз ли старого литературного наследства увидел Миша в этом или смутился яркостью эпизодов, маскирующих стиль? Не знаю. Главное, что не таков оказался новатор Синдаловский Михаил, чтобы сидеть и ворошить одно прошлое. Пусть и славнейшее. И в музыке, и в литературе этот барабанщик становился фронтменом. Не захотел мастерить сериалы про Дурней. Даже такие смешные и трогательные. И смело взялся писать о «бытовой минуте». Нет, про группу «Дурни» он тоже не забыл — серия Пушкинская 10, Канарские острова окончательно породнили нас с этими парнями. Но с некоторого момента в центре его отрывка стало больше нынешней жизни, Израиля, окружающих Мишу улиц, людей и предметов. Любое незаметное, с обычной точки зрения, событие как поход в кафе или непоход туда, приезд племянника, стрижка бороды или вбивание гвоздя в бетонную стену теперь становятся темами коротких строк. И выясняется — в быту, в обычной рутине, в минутах, которые нас окружают или проходят мимо, происходит масса живого и честного. А какие поводы могут дать даже микрособытия для дальнейших ассоциаций и воспоминаний о Питере, детстве, школе! В своих рассказах Мише удается очеловечить наше будничное существование, меленькие происшествия как находка дивана, обычную беседу на улице или разговор с ребенком из туалета. Чтобы увидеть в самых простых вещах юмор, смысл или красоту — для этого надо быть проницательным, добрым, полным самоиронии человеком, как наш дорогой Синдаловский. Так вот и пишет мой друг, чередуя бесподобное русское прошлое с жарким израильским настоящим.
Что я хочу сказать — кипит жизнь не только на фронте или на Невском — ищите ее в «минутных» строчках Нетрихера. И читайте их чаще— в них больше смысла, юмора и мудрости, чем во всех наших статьях про этого парня. Да и чем в нас самих. М.Александер.
поучаствовать в издании книги можно тут http://planeta.ru/campaigns/8171
